Манфред Круг

В заброшенной мельнице под Люббеном школьный учитель Арно Бекер натыкается на ржавую жестяную коробку. Внутри — пять гильз с выцарапанными инициалами: K.R., W.S., H.G. и две без отметок. Он показывает находку вдове-мельничихе Ирме Фосс, та бледнеет: «Это не твоя история, Арно. Выбрось». Но тот замечает на одной гильзе засохшую нитку — как на куртке его пропавшего в 45-м отца. В соседнем кабачке «У старого дуба» плотник Зигфрид Ланц, отпивая шнапс, бормочет: «Копнешь прошлое — кости на свет
Йозеф Ковач, 34 года, рабочий литейного цеха в Братиславе, после смены прячет за пазуху кусок свинца — продаст соседу-охотнику за пачку сигар «Спутник». В спортзале за кинотеатром «Дружба» тренируется с тренером Виктором, бывшим чемпионом, у которого три пальца левой руки не разгибаются после доноса 1956 года. «Ты бьешь, как будто боишься сломать кукле лицо», — хрипит Виктор, поправляя Йозефу бинты. В пятницу, за рюмкой сливовицы в баре «У Штефана», Йозеф признается официантке Елене: «Если
Вот представь: Курт Хартунг, берлинец до мозга костей, вляпался в историю на Восточном фронте. Да еще под горячую руку майора Штекбека — этакого выжившего из ума сатрапа, который, кажется, только и живет, чтобы муштровать своих солдат. То ли дело русский плен! Курт, честно говоря, даже вздохнул с облегчением — ну его нафиг, эту войну. Нацисты? Да плевал он на них с высокой колокольни. Думал, отмучился, можно и откинуть коньки в каком-нибудь лагерном бараке, глотая баланду. Ан нет! Судьба, как
Знаешь, есть одна история — прямо мурашки по коже! Представь: бывшие эсэсовцы, эти типы с ледяными взглядами, годы спустя вдруг вспомнили, как в конце войны топили в озере ящики с золотом. Ну, думаешь, сидят теперь на пенсии, вяжут носки? Как бы не так! Решили, видите ли, клад со дна достать — наверное, мечтали о виллех у моря да шампанском. Ага, щас! Но вот что смешно — всё испортила ватага ребятишек. Обычные пацаны и девчонки, которые вместо уроков ловили стрекоз у того самого озера. Заметили