Хувиан Маркес

Эмили Картер, лаборантка с татуировкой колибри на запястье, каждое утро протирала пробирки в подвале клиники «Санрайз» в Питтсбурге. Запах формалина смешивался с ароматом её дешёвого кофе из автомата. В четверг, разбирая архив, она нашла папку с надписью «234»: внутри — фото пациентов с одинаковыми шрамами за ухом и распечатку переговоров между кем-то по имени «Грей» и доктором Лоренцо. «Ты
Никки, 20 лет, моет полы в мотеле «Палм-Спрингс» под жалюзи, которые скрипят от песка. Её мать Синди, пахнущая дешёвым вином, кричит из трейлера: «Опять задержалась? В холодильнике только кетчуп». По вечерам Никки заезжает в бар «Джексон», где Ной в белой рубашке с запонками пялится на её потрёпанные кеды. «Ты же не местная, — говорит он, вертя стакан с виски. — Такие глаза тут не рождаются». Она