Игорь Подливальчев

Алена, студентка-заочница с облупившимся маникюром, каждое утро переходит железнодорожные пути возле минского вокзала, чтобы успеть на смену в круглосуточный магазин. Её отец, Виктор Степанович, после ночной вахты на тракторном заводе оставляет на столе контейнер с холодной картошкой и тушёнкой: «Жрать будешь — разогрей, спички в банке». В подсобке магазина Алена натыкается на Максима, парня в
Иван Строгов, водитель троллейбуса с облупившимся номером «17», жил в хрущёвке на окраине Петербурга. После развода с Мариной он неделями не выключал рацию таксистов, слушая эфир вместо радио: «Кортеж на Невском, объезжай через Тучков», — трещало из динамика. По вечерам открывал банку тушёнки с морщинистой картошкой, ел прямо из кастрюли, глядя на трещину в кухонных обоях — розовые пионы,
Сергей Малышев, водитель старого Ford Focus с потёртым рулем и треснувшим диспетчерским радаром, каждое утро начинал с кофе из термоса и перебранок с диспетчером. В пятницу, развозя пассажиров по промозглому Екатеринбургу, он подобрал студентку Аню — та оставила на заднем сиденье холщовую сумку с вышивкой «Урал». «Общага на Малышева, 12, — бросила она, расплачиваясь мелочью. — Завтрак брату
Ого, вот это история! Представь: умирает в Нью-Йорке какой-то миллионер Джон Воровски, а потом — бац! — выясняется, что все свои сто миллионов (да-да, целая сотка *лимонов*!) он завещал какой-то обычной российской больнице. Причём не суперсовременному центру, а той самой, где сам когда-то родился. Вот это поворот, да? Я бы точно заподозрил тут какую-то скрытую камеру или розыгрыш. Но нет, всё