Анна-Мари Кадьо

Лука, 19 лет, торопливо перебирает пальцами по клавишам синтезатора в тесной комнатке над прачечной в Монреале. Его соседка Аиша, студентка-биохимик, стучит в стену: «Опять в три ночи джаз? Я завтра на лекции засну!» Он ворчит, но включает настольную лампу с зеленым абажуром — свет мигает из-за перегоревшего предохранителя. По утрам Лука подрабатывает в кафе «La Folie», разливая латте с кленовым сиропом, пока шеф-повар Марсель, бывший циркач, учит его жонглировать ложками: «Не урони — как в тот
Элен Лафлер, студентка-физик из парижского университета Сорбонна, обнаружила в подвале лаборатории старую киноплёнку с чертежами устройства, напоминающего хронометр. Вместе с Люком, механиком-самоучкой из кафе *Le Temps Perdu*, они собрали механизм из радиодеталей и медных труб, найденных на блошином рынке у канала Сен-Мартен. Первый тест в подсобке кафе закончился вспышкой синего света: Элен оказалась в том же месте, но в 1943 году, среди немецких солдат, разгружающих ящики с вином. «Putain,
Знаешь, иногда самые страшные вещи происходят там, где их совсем не ждёшь. Вот представь: середина 90-х, Квебек бурлит из-за этого вечного референдума — все на взводе, воздух будто искрит от напряжения. А тут ещё зима, настоящая канадская дубайда: снега по колено, ветер воет, как голодный зверь, и кажется, даже время замерло в этом ледяном пекле. И вот в такую-то погоду в тихом районе под Монреалем, где все друг друга знают с детства, объявляется маньяк. Ну не кошмар ли? Старый дом, эти
Вот как можно переработать текст, добавив эмоций и разговорной интонации: Знаешь, история эта — как удар под дых. Представь: парень годами торчит в Китае, отрывается от корней, а потом бац — звонок, и всё рушится. Приходится лететь в Квебек, где воздух пахнет хвоей и старыми обидами. Похороны матери, этот ледяной ветер с реки... И тут появляется Марк — тот самый «брат» из детства, с которым никогда не складывалось. Встречаются будто незнакомцы, но связывает-то гора общего прошлого. И вот они