Альжбета Фрейкова

В дождь по пражским мостовым бредет Олдржих, сантехник с кривыми пальцами от гаечных ключей. В кармане у него смятый листок — список адресов от профсоюза: сегодня чинить трубы в квартире Марцелы, вдовы, что вечно сушит белье на балконе третьего этажа. «Опять эта капающая ванна? — хрипит она, закуривая *Start*. — Муж бы починил за пять минут, если б не тот поезд…» Олдржих молчит, выковыривая ржавчину. В углу — фотография ее мужа в военной форме, 1945 год. Вечером он заходит в пивную «У Златы
Представляешь: 1945-й, а война всё не отпускает. Виктор, инвалид с пустым рукавом и осколками в душе, тащится обратно в Чехословакию. Прошагал пол-Европы — от разбомбленной Венгрии до промозглых шотландских туманов. А дома? Никого. Даже собаки не осталось. Вот и тянет его в глушь — североморавскую дыру, где ему «подарили» особняк какого-то гестаповца. Ирония, да? Ветерану-калеке, который еле ходит, приставляют служанкой немку, Адельгейд. Ту самую, что на чемоданах — ждёт депортации. Ну или