Brittaney Ortiz

Джереми Барлоу, бывший священник с татуировкой креста на запястье, моет полы в баре *«Кленовый угол»* в Бостоне. Его находит сестра Эмили Вейт, 23 года, в потертой кожанке, с чемоданом, где лежат старые записи об одержимости. «Твоя мать звонила. В доме на Пайн-стрит, 45, дочь хозяйки, Лиза, 14 лет, разбивает зеркала, говорит на латыни. Там пахло серой, как тогда, в Детройте». Джереми
Эдна, 72 года, каждое утро начинала с того, что выносила старенький радиоприемник на крыльцо своего голубого домика на Риджвью-стрит. Внук Джейк, 15 лет, вечно проспавший школу, ковырялся в тостере, пытаясь достать застрявший багет. "Опять забыл купить масло?" – ворчала Эдна, протягивая ему банку домашнего абрикосового джема. По четвергам к ним заглядывала соседка Марта с таксой