Anthony Monjaro

Чиди, парень в помятой рубашке, приезжает в Игбо-Укву после пяти лет в Лагосе. У старого дома, где крыша из ржавого железа провалилась, сестра Амака жует кола-орехи и бросает: *«Папина земля — не священный свиток. Продадим, купим генератор для клиники»*. Он молча ковыряет ботинком трещину в стене — там, где в детстве царапал дату, когда отец научил его сажать ямс. На рынке тетя Нкеми тычет в него
Чиди, 28-летний таксист из Лагоса, подбирает клиента у полуразрушенного рынка Икеджа. В салоне пахнет пережаренным маслом и потом — кондиционер сломался еще на прошлой неделе. **«До аэропорта, быстро!»** — мужчина в костюме с барсеткой бросает на переднее сиденье смятые найры. На заднем сиденье Чиди замечает пятно крови, пока пассажир говорит по телефону на йоруба: **«Они должны исчезнуть до
Амина, парикмахер из салона на окраине Лагоса, каждое утро протирала пыль с зеркал перед клиентами, пока ее муж Чиди, инженер на стройке в Икеджу, пил чай с имбирем из треснувшей кружки. «Ты опять забыл перевести деньги на школу Оби», — бросила она, замечая пустой конверт на столе. Чиди отмахнулся: «Стройку заморозили, начальник сбежал с контрактами». Днем Амина увидела его в кафе «Майк Тайсон» с