Александр Румянцев

Маша, Кирилл и Лена учатся в одной школе на Васильевском острове. После уроков Кирилл замечает у гаражей за домом №12 по Среднему проспекту бледные силуэты, которые тают в воздухе. «Ты опять про свои тени?» — фыркает Лена, поправляя рюкзак с клюшкой для хоккея. Но вечером Маша, возвращаясь с репетиции по вокалу, видит в подъезде старуху в платке, которая исчезает, пройдя сквозь стену. На
Марина, 27 лет, снимает однокомнатную в хрущёвке на окраине Питера. На кухонном столе — банки с чабрецом и полынью из «Ленты», дешёвая свечка в форме сердца. Клиентка Ольга, парикмахерша из соседнего ТЦ, умоляет: *«Сделай так, чтоб Дима из пятого подъезда перестал с базара цветы таскать — пусть ко мне зайдет»*. Марина насыпает в мешочек сушеные лепестки, бормочет: *«Положи под порог, когда луна в
Оля, 34 года, втирает пятно от борща на кухонном фартуке, пока Максим копается в её старом чемодане. "Ты зачем письма читаешь? – бросает она, замечая, как он разглаживает смятый конверт с харьковским штемпелем. – Это от мамы, ты знаешь, мы не общаемся". За стеной их дочь Лидка, 8 лет, стучит куклой по батарее, повторяя: "Не хочу в школу, там Сашка опять дразнится". Максим
Иван Петрович ковырял паяльником в механической руке, сняв кожух с локтевого сустава. На кухне трещала печка, в чайнике гудела вода. Внук Сергей, в потёртой куртке с нашивкой колледжа, разложил на столе чертежи с пометками красным карандашом. «Дед, тут шестерни в пальцах клинит — масло не поможет. Надо переделывать шасси», — ткнул в схему, обводя трещину на бумаге. Старик хмыкнул, доставая из