Джим Янгс

В пригороде Сан-Диего, слесарь Винс Мэлони коптит сигареты в гараже, чиня старый кадиллак клиентки по имени Марта. Ее дочь Лена, 17 лет, тайком подбрасывает ему записку: *«Если найдешь под сиденьем пакет — не трогай. Встретимся у пирса в 11»*. Винс, потягивая кофе из треснувшей кружки с логотипом «Shell», натыкается на свёрток с наклейкой мексиканского радио. За дверью слышен скрип тормозов — это
Представьте: убили Дугласа Осборна, угольного магната — да того самого, чьи сады роз сводили с ума полгорода! А винят во всём его вдову, Отэм… Ну знаете, историю эту не зря шепчут по всем кабакам. Девочкой она бедствовала с тёткой Молли — порой ели раз в день, а Отэм, чтобы хоть каплю красоты в жизнь привнести, таскала те самые розы из сада Осборна. Ирония, да? Потом тётка умерла, и её отправили
Представляешь, парень с фермы — Дин, ну тот, который прям бредит хоккеем. Всю жизнь отец его держал на поводке, а он мечтал вырваться в эту самую канадскую лигу, типа, станет там звездой, чтоб все ахали. А ещё брат его, Келли, который когда-то сам чуть не пробился, да зрение подвело после травмы. Вот Келли и втихаря отцу: "Я за двоих пахать буду, отпусти парня". И отец, скрипя сердцем,
Помню, как впервые увидел эту историю — будто наткнулся на старую кассету в пыльном ящике у бабушки. Сначала думал: "Ну, очередной старый фильм про бунтарей", ан нет! Там такое началось... Эти ребята в рваных куртках, их дикие прически, словно их стилист — ураган. А как они двигались! Не танцы, а взрыв нервов под гитары, которые царапают душу. Честно? Первые десять минут я тупо пялился