Риа Катайя

Элиас копался в рюкзаке, доставая смятый пакет с бутербродами, пока Лина всматривалась в лед на озере Инари. «Твой отец говорил про эти вспышки?» — спросил он, отламывая кусок хлеба. Она молча достала из кармана потёртый компас, стрелка дёргалась, будто пыталась вырваться. В их посёлке под Рованиеми уже неделю не работали спутниковые тарелки, а в школе шептались, что старый маяк на сопке светится красным — как в 1986-м, когда пропал отряд геологов. Лина наступила на хрусткий снег: «Он ушёл
Ээро, 32-летний безработный музыкант с рыжей бородой до груди, получает звонок от сестры Йенни: «Ты же любишь детей? В садике «Солнечный зайчик» ищут мужчину-воспитателя. Хочешь попробовать?». Он соглашается, надевая единственную чистую рубашку в горошек. В первый день пятилетняя Лина спрашивает, застряла ли у него на лице «коричневая кошка», а шестилетний Олави пытается потрогать бороду во время завтрака. Ээро роняет тарелку с манной кашей, когда двойняшки Мико и Ада бросают в него смятыми
Юха, 32 года, и Анна, 29, живут в панельной пятиэтажке в районе Камппи. Их квартира на третьем этаже — кухня с отслоившимися обоями, балкон, заставленный пустыми горшками от петуний, и детская, где висит мобиль с потрепанными плюшевыми медведями. Эмилю, сыну, три недели — он просыпается каждый час, кричит так, что сосед снизу стучит шваброй по потолку. Анна, в растянутом свитере с пятном от молока, пытается укачать его, бормоча: «Ну пожалуйста, засни…» Юха, всклокоченный, включает
Знаешь, как часто кажется, что счастье — это билет в другую жизнь? Вот Ирина так и думала: вышла замуж за крутого финского архитектора, переехала в уютный домик где-то среди сосен, родила дочурку-умничку. Казалось бы, мечта! Ан нет... Годы идут, а в отношениях трещина — то ли любовь ушла, то ли просто накопилось. Ну а как иначе, когда ты все время «идеальная жена», а себя-то и потеряла где-то? В итоге — ссора, чемодан, и вот она уже в Питере: ни работы, ни денег, с ребёнком на руках. Страшно?