Сергей Макаров

Алексей, в гимнастёрке с потёртыми пуговицами, приезжает в станицу на грузовике с проржавевшей кабиной. Во дворе родительского дома — треснувшее корыто, куры копаются в грязи. Настя, в платье с заплаткой на локте, выбегает из соседней хаты, замирает: «Живой… А я уже свечку ставила». Он молча роняет вещмешок, внутри — трофейный бинокль и пачка писем, залитых чернилами. По вечерам они сидят на заборе, Алексей щурится на поле подсолнухов — половина стеблей побита градом. «В Берлине тоже небо серое
Вот, попробовал переделать, как понял задание: Представляешь, жили себе две пенсионерки (ну или пенсионера — не суть) тихо, как мыши под веником. Чай по вечерам, телик на малой громкости — обычная история про «дожить бы спокойно». Ан нет! В один прекрасный четверг в соседнюю хату заваливается целый взвод крутых ребят в камуфляже. Не шучу — каски, рации, эти их чёрные рюкзаки непонятные. И стоят теперь там, как на боевом дежурстве, будто ждут, что к ним на чай заглянет не Дед Мороз, а