Алина Коваленко

В горном селе Кривань старый Тугар Вовк учит сына Захара бить волков обсидиановыми ножами. «Не сила, а хитрость спасёт карпатских *опанчиков*», — бурчит он, пока Захар ворочает камни у кузницы. Сестра Мирослава собирает зверобой для ран, ворчит, что братва вместо трав учится резать монгольские арканы. По ночам Захар с дружками — коренастым Лукой и рыжим Дмитром — лазают по пещерам, отмечают
В Киеве Мария снимает квартиру на Оболони, перебиваясь доставкой еды. Её брат Игорь ремонтирует хрущёвку в Чернигове: сдирает обои, оставшиеся от прошлых хозяев, спорит с женой Оксаной из-за цвета плитки. «Ты думаешь, эти стены сами себя покрасят?» — Оксана бросает пачку сигарет в ящик с инструментами. По вечерам Игорь тайком звонит двоюродной сестре в Карпаты, обсуждает продажу дедовского дома.
Оля, в потёртых джинсах и мужской рубашке, вытирала пот со лба, разгружая ящики с персиками у сарая. Отец, Николай Иванович, ворчал, что пора бы уже замуж, а не с деревьями возиться. «Ты бы хоть Володьку из райцентра присмотрела, у него трактор новый», — бросал он, затягиваясь самокруткой. Сестра Марина, беременная третьим, приезжала на выходные, привозила конфеты в смятых фантиках: «У тебя,
Артём, парень с перебитой рукой после неудачной драки в киевском метро, возвращается в село Заречное. Его дед, Григорий, в прошлом лесник, теперь коротает дни за ремонтом часов и разговорами с воронами, которые клюют крошки на кухонном подоконнике. В старом сарае Артём находит ящик с письмами на польском и немецком, датированных 1943 годом, а под ними — ржавый жетон с выгравированным вороном.
Алиса, с розовыми прядями в волосах, разгружает поддоны с круассанами в кофейне на Крещатике. Её коллега Леся шутит про «ведьминские скидки» на эспрессо, пока та незаметно чинит сломанную кофемолку взмахом пальцев. На Оболони Марина роется в архиве университета Шевченко — её конспекты по казацким обрядам испещрены пометками «Тарас, проверь даты!» и зарисовками рун. София, затянутая в вышитый
Анна, студентка-архивист из Киева, нашла в старом чемодане деда потрепанный блокнот с координатами и кассету. На пленке — мужской голос, напевающий *«Ой, у вишнёвому садочку»* сквозь помехи. В углу записи мелькнуло: *«Львов, 12.04.1986»*. Дед, бывший инженер Чернобыльской АЭС, никогда не говорил о работе. «Хватит копаться в пыли», — бросила мать, вытирая руки о фартук, но Аня села на поезд до