Михаил Досенко

Оксана, официантка из львовской кофейни «Зерно», получает заказ на три капучино и письмо с печатью нотариуса. Вскрыв конверт за стойкой, она роняет ложку — оказалось, бабка Марья оставила ей хату в селе Яблунив. Через два дня, в автобусе с разбитыми сиденьями, она разглядывает ключ с облупленной синей краской. Дом встретил ее заколоченными ставнями и мужиком в засаленном свитере, который поливает
В морге на окраине Киева Олег Семенович, патологоанатом с пятном кофе на халате, ворчит на новенькую Ирину, пока та роется в ящике с инструментами. «Где скальпель? Вчера клала сюда», — бормочет она, перекладывая пробирки. Олег щелкает пленку фотоаппарата: «Не ищи, возьми мой. И перчатки не забудь — вон у трупа в углу ноготь синий, гляди, заразу подхватишь». На столе — тело женщины в порванном
Оля, 15 лет, находит в старом чемодане Ирины справку о усыновлении. Они живут в хрущевке на Оболони — кухня с отслоившейся плиткой, гул холодильника перебивает тишину. «Ты даже суп пересолила. Как чужая», — бросает Оля, толкая тарелку. Ирина, не отрываясь от мятой папки с печатями детдома, шепчет: «Твоя мать в Чернигове. Лида. Продает носки на рынке». На следующий день Оля крадет из кошелька
Оля, тридцятирічна копірайтерка з Києва, приїжджає автобусом у село Глушківка — забрати речі з хати, яку залишила їй тітка Марія. У дворі її зустрічає Тимоха, вівчарка з подертим вухом, що вперто лізе обніматися, наче знав, що Оля вже мріє про шенгенську візу. У кімнатах пахне сирим деревом, шпалери відліплюються від стін, а під дошкатою підлогою Оля знаходить конверт із грошима та запискою:
Оксана, официантка из кофейни на Подоле, разорвала конверт с отслоившейся маркой. Внутри оказалось письмо на польском: *«Мамаше стало хуже, приезжай до субботы. Если не хватит на билет, сниму комнату у вокзала»*. На конверте — ее адрес, но имя *«Анна Войцеховская»*. За стойкой, пока эспрессо-машина шипела, она тыкала пальцем в текст: «Слушай, Тань, тут бабушка умирает, а я даже вареники лепить не
Андрей просыпается в палате с треснувшими обоями, в нос бьет запах антисептика. Медсестра, называя его «пациент 34», молча протягивает зеркало — на лбу швы, под глазами синяки. В коридоре его ловит женщина в мятом плаще: «Я Мария. Твоя жена». Она ведет его в квартиру на Подоле, где в шкафу висит мужская одежда не его размера. На кухне Андрей находит открытку с надписью «Вернись, Сашко»,
Анна из приграничного села под Белгородом каждое утро брала бидон и шла к колонке, мимо ржавого знака «ДНР» на заборе. Её мать, Лидия Степановна, задыхалась без ингалятора, а аптека в их деревне пустовала уже неделю. На рынке в Шебекино Анна встретила водилу Ваню с хриплым смехом, который вёз муку из Харькова. «У меня брат в больнице на Салтовке работает, — сказал он, разминая пачку «Примы», — но