Масато Сакаи

Юкито, студент-архитектор из Токио, натыкается на ржавый ключ с гравировкой в виде хризантемы на блошином рынке в Асакусе. Продавец, старик в потерлом хаори, бормочет: «Он сам выбрал хозяина», — и отказывается брать деньги. Дома Юкито замечает, что ключ теплый на ощупь, а в замочной скважине его квартиры оставляет царапины, словно пытается открыть невидимый замок. Его соседка Аями, работающая в
В горной деревушке Юмигахама, затерянной между скал, столкнулись два клана — Гэндзи в красных плащах и Хэйкэ в белых. Главарь Гэндзи, Киёмори, с сигарой в зубах шарил по глиняным хижинам, выбивая пыль из ковров: «Золото здесь. Копайте глубже, пока пальцы не сотрёте». Рядом слепой старик Симэ, обмотанный верёвками, шептал дочери Акаси: «Они ищут то, что спрятано в их же страхе». В сарае за амбаром
Такуя, инженер-электронщик из промзоны Осаки, каждое утро заезжает в *Lawson* купить дочери пудинг перед сменой. В кармане — списки расходов: лекарства от астмы для Химари, аренда микроскопа, долг за ремонт паяльной станции. В лаборатории, пахнущей припоем и пластиком, коллега Юки щелкает отверткой по столу: *«Снова образцы треснули. Шеф сказал — или КПД поднимешь до 15%, или проект закроют»*.
Молодожены Мика и Синго переезжают в старый дом в Камакуре, где скрипучие половицы и запах татами смешиваются с соленым ветром с залива. Мика, устроившись редактором в местное издательство, каждое утро проходит мимо уличного лотка, где старуха в кимоно продает *таияки* с красной бобовой пастой, шепча: *«Духи любят сладкое… не забывай»*. Синго, пишущий детективы под псевдонимом, находит в
В провинции Синано, среди заросших бамбуком холмов, Масаюки Санада с сыновьями — Юкимурой и Нобусигэ — укреплял старые стены Уэда. В кузнице звенели молоты: крестьяне ковали наконечники для стрел, смешивая пепел с рисовым клеем, чтобы металл не крошился. "Токугава двинется через перевал Усуи," — бормотал Масаюки, чертя на карте изъеденной жуками линии. Юкимура, обматывая руки полосками
Знаешь, как иногда кажется, что мир вокруг буквально рушится? Вот представь: древняя Индия, солнце палит так, что трескается земля, а люди… Боже, эти люди. Они уже не живут — выживают. Голод, бесконечные войны между какими-то царьками, а сверху ещё эта кастовая система, которая давит, как каменная плита. Не жизнь, а ад кромешный. И все как будто смирились — ну да, так уж устроено. А потом вдруг —
Знаешь, классика ведь всегда про вечные темы, правда? Вот смотрю я иногда эти истории — а они будто про нас сегодняшних, хоть и написаны сто лет назад. Ох, эти японские авторы начала прошлого века... Брали простые сюжеты, а выворачивали их так, что дух захватывает! То ли самурай с европейцем дружбу заводят, то ли бабушка в глухой деревне против правил бунтует — а в итоге все упирается в вопросы,