Томрис Инджер

Шахерезада каждую ночь придвигает кушетку к мраморной колонне, пряча дрожь в пальцах. Её платье пахнет ладаном из квартала ремесленников, где старик-кузнец выменил пряности на серебряную заколку. "Начни с садовника, который разговаривал с птицами", — шепчет она, пока Шахрияр поправляет пояс с рубиновой пряжкой. За окнами гарема стучат медные чаши рабынь — смешивают гранатовый сок с розовой водой. Султан хрипло смеётся: "Если к утру твой Алибаба не достанет сокровищ из пещеры,
Эмир, парень с облупившейся татуировкой скорпиона на запястье, торопился через Гранд-базар, спотыкаясь о ящики с гранатами. Его сестра Айше, в платке с выцветшим узором, ждала у киоска с симитами, жевая лепешку. «Они нашли его ботинок у причала Эминёню, — прошептала она, вытирая пальцы о юбку. — Там кровь… и этот». В руке мелькнул медный амулет с трещиной — тот самый, что их брат Мехмет носил с детства. Эмир сунул артефакт в карман куртки, пахнущей машинным маслом: он чинил моторы катеров, пока
Знаешь, как бывает — все вроде идеально: свадьба через пару дней, платье примерено, а потом бац! Ловишь своего «принца» в постели с кем-то, у кого явно не твое имя на губах. Вот так, смачно, жизнь берет и выворачивает тебя наизнанку. Ну а что делать, когда вместо белого платья перед глазами только эта... картинка? Правильно — мечтаешь отомстить так, чтоб аж искры из глаз. И вот она, эта пьяная ночь в каком-то подвальном баре, где ты вроде как пытаешься забыться, а на деле просто носишься с