Дьем Ми

Линь втирает тряпкой разводы на столике в кафе *Hoa Nắng*, когда Тхао врывается с пачкой конспектов под мышкой. «Мать опять кричала, что я зря учусь на дизайнера, — выдыхает она, хватаясь за стакан холодного чая с лаймом. — Говорит, выйди замуж за сына аптекаря, будешь таблетки считать». Линь перебрасывает волосы, заляпанные карамельным сиропом: «А ты скажи, что аптекарь — гей. Проверено: моего двоюродного Чыонга три года назад так женили». За углом, в комнатке с трещащим кондиционером, Нгует
Лан, 19 лет, целыми днями кроит ткани в тесной мастерской на краю рынка Бен-Тхань. Её ножницы с обмотанной изолентой ручкой — подарок умершей матери, которая когда-то шила ао дай для жены мэра. Сосед-рыбак Тханг постоянно забегает с потрёпанным пиджаком: «Опять пуговицы отвалились. Ты ж ведь волшебница, Лан — три минуты, и как новое!» Она молча чинит, зная, что он специально рвёт швы, чтобы задержаться подольше. Однажды в мастерскую вваливается пожилая женщина в европейском костюме, пахнущем