Вячеслав Добрынин

В подвале ДК «Юность», заваленном гитарными чехлами и перегоревшими лампочками, Сергей ткнул пальцем в потрёпанный блокнот с аккордами. «Опять эти три аккорда, Антон! — он швырнул окурок в пустую банку из-под пива. — Любой пацан из ЖЭКа уже на синтезаторе круче играет». Антон, поправляя растянутый свитер на плечах, упёрся в стену с отслоившимися обоями: «Ты нашу публику видел? Им „Кино“ и „ДДТ“ до гроба хватит». В дверь постучала Катя, дочь сторожа, с целлофановым пакетом холодных пельменей.
Николай Семёнов, инженер с завода «Красный металлист», получает письмо с киевским штемпелем. Конверт пахнет духами «Красная Москва» — такими же, как у Ольги, с которой он десять лет назад расстался на перроне вокзала. Прячет письмо в ящик стола под папку с чертежами трубопроводов, но Галина, жена, находит его, когда ищет спички. «Опять киевская писалка? — хрипит она, разминая уголок конверта. — Или думаешь, я слепая?» Николай молчит, чинит розетку в кухне: оголённые провода, изолента, пассатижи
Николай Удальцов, инженер-механик 45 лет, каждое утро варит чёрный кофе в жестяной турке, добавляя сахарин вместо сахара. Его квартира на Петроградской стороне пахнет типографской краской — сосед снизу печатает самиздат. По дороге на завод «Красный Октябрь» Николай обходит лужи у Гавани, здороваясь с дворником Федотычем: «Опять трамвай №36 опоздал?» В кабинете начальника цеха Сидорова, где на столе лежат болгарские сигареты «Шипка», ему предлагают должность зама. «Не справлюсь», — бормочет