Осас Игодаро

Ама, 28 лет, печет кексы с имбирём в тесной пекарне на окраине Аккры. Её подруга Адиза, сидя на ящике с мукой, щелкает семечки: «Твой брат опять просит денег на новую гитару. Говорит, старую съели термиты». Ама вытирает руки в фартук с пятном от куркумы, замечает в окно Джейкоба, 32-летнего фотографа из Чикаго, который пялится на вывеску с опечаткой — «Слаkости от Амы». Он заказывает эспрессо, но получает стакан сладкого имбирного чая. В это время в Бруклине Эмили, 30 лет, в дождь бежит к
Чиди вернулся в Лагос через три года, когда его мать продала лавку с тканями на рынке Бараку. Встретил Обафеми возле киоска с суя — тот теперь носил шрам через бровь и продавал поддельные AirPods. *«Ты же помнишь, как мы делили одну фанту у старой заправки?»* — хрипло засмеялся Обафеми, протягивая ему банку. Чиди молча кивнул: их бывший двор у школы №12 зарос сорняками, а на ржавых качелях висел пакет с мусором. Амина, которая теперь контролировала район Икеджа, уже знала о его возвращении. Ее
Чиди, парень с выцветшей татуировкой орла на предплечье, таскает мусорные мешки за закусочной в Лагосе. Его соседка Амина, которая чинит телефоны в лавке с треснувшим стеклом, постоянно ворчит на него за разлитый пальмовый сок у порога. Однажды в кармане джинсов, купленных на рынке Балогун, Чиди находит потрескавшийся амулет с символами йоруба — его прежний владелец, старик Бабатунде, уже три дня ищет пропажу, грозясь наслать проклятие. «Ты думаешь, это просто стекляшка? — шипит Бабатунде,
Акин Деле Осибиоджо, губернатор Лагоса, втирает пальцем пятно крови на манжете, пока его помощник Тунде листает отчёты о ДТП на окраине города. Сын Акина, Даре, ночью сбил мотоциклиста, пока гонял на отцовском джипе с друзьями. «Надо убрать все следы до рассвета», — бросает Акин, поправляя тюбетейку, которую ему в спешке надела жена Лара. Тунде кивает, жуя лакричную жвачку, запах которой смешивается с пылью от кондиционера. В углу кабинета тикают сломанные часы — подарок от профсоюза учителей,