Камилла Семино Фавро

Лука, 17 лет, в ржавой футболке с логотипом «Fiat», копался в моторе разбитой «Априлии» за гаражами в Турине. Его отец, Винченцо, хрипел сквозь сигарету: *«Вместо гонок, научись тормозные колодки менять — сытым будешь»*. По вечерам Лука крал ключ от мастерской, выкатывал чужой мопед на пустырь за рынком, где местные пацаны ставили на гонки банки с «Перони». Его подруга Софи, с розовыми наушниками на шее, торговала там же сигаретами из-под прилавка: *«Если врежешься — сама тебя в больницу
Антонио в пятницу утром чинил сети на старом пирсе в Салерно, когда Лука, сосед с третьего этажа, подошёл просить в долг. «Ты же знаешь, у меня жена опять на лекарствах», — Лука потёр ладонью щетину. Антонио бросил верёвку в ящик: «Прошлый раз не вернул. Рыба гниёт, а ты тут...» На рынке за углом, где торговали креветками, Мария, сестра Антонио, спорила с хозяином ларька из-за просроченных счетов. Её голос перекрывал крик чаек: «Отдадим после ярмарки, клянусь». Вечером в баре «Сант’Эразмо»
Лука, рыжеволосый бариста с татуировкой совы на запястье, каждое утро открывал кафе на узкой улочке возле миланского канала. Его соседка София, студентка-искусствовед с вечно запачканной краской сумкой, брала капучино и ворчала: «Опять дождь. Вчерашние туристы разбежались, как тараканы от света». За столиком у окна старик Энцо, бывший моряк, разворачивал газету *Corriere* и клялся, что вчера видел призрак своей покойной жены в парке Семпионе — «Она носила то же красное пальто, что и в день
Феличе, рыжеволосый механик из Неаполя, чинил мопед у киоска с лимончеллой, когда на пыльной улице появился Людвиг в потёртой кожаной куртке. «Сломался в пяти километрах от площади Плебисцита», — буркнул немец, вытирая очки. Феличе, не отрываясь от двигателя, бросил: «Ты ж гнал, как на автобане. Сцепление плавится — тут не Германия, дороги кривые». Вечером они сидели в баре, где Людвиг пытался объяснить схему модернизации порта, рисуя цифры на салфетке, а Феличе перебивал: «Слушай, а помидоры