Руди Кёхнке

В замке Росенборг дрожат факелы, освещая трещины на каменных стенах. Кристиан, в плаще с подбитым горностаем, давит кулаком на стол, рассыпая карты: "Налоги с крестьян — как воду из пустыни. А вы еще советуете строить флот?" Советник Хенрик, пряча дрожь в пальцах, бормочет о шведских пушках у границ. За окном — стук топоров: рабочие расширяют гавань Нюхавн, смешивая песок с потом. Ночью король бродит по конюшням, слушая, как конь Гелиотроп жует овес. "Ты хоть не врешь,
В старом районе Копенгагена, на улице с облупившейся штукатуркой, Лина, 27 лет, разгружает ящики с розами в цветочной лавке «Hjertet». Ее сестра Марта, в пятнистом фартуке, перебирает георгины, жалуясь на боль в спине: «Опять дождь. Плесень въелась в стены, скоро и мы зацветем». По вечерам Лина заходит в бар «Silhuet», где бармен Эйнар, с татуировкой якоря на шее, наливает ей дешевое вино. Он спрашивает про шрам на ее ладони — она отмалчивается, перебирая засохшие лепестки в кармане. В их
Эмма, медсестра с татуировкой совы на запястье, моет полы в пустой клинике после ночной смены. Её звонит София, жена владельца строительной компании: *"Приезжай. Он улетел в Осло на переговоры"*. В квартире Софии пахнет лавандовым маслом и пылью от нераспакованных коробок — переехали две недели назад, но картины всё ещё в углу. Эмма замечает царапины на спине у Софии. "Кристиан... Он не хотел отпускать мой телефон", — та закуривает, обернувшись в простыню с монограммой
Эрик, 17 лет, живет с отцом Ларсом в рыбацкой деревне под Гётеборгом. Ларс чинит сети в сарае с покосившейся дверью, пахнет смолой и мокрой шерстью. По утрам Эрик проверяет деревянные ловушки на краю болота — отец учил: *«Сойку бери только с рыжими перьями под крылом, остальных отпускай»*. В пятницу, когда шторм повалил сосну у причала, Ларс не вернулся с озера. В ящике его верстака Эрик находит конверты с вырезками из газет 90-х — заметки о пожаре на биологической станции в Стокгольме, фото