Гитха

Мира, младший инженер на текстильной фабрике в Ченнаи, каждое утро пробиралась через забитые рикшами переулки, жуя *паан*, чтобы заглушить запах химикатов. В цеху №4, где конвейер гудел как разъяренный слон, она заметила странность: новые станки, привезенные из Нагпур, сами отключались ровно в 3:17 дня. "*Тумхара расписание... вчерашний дакхла тоже пропал?*" — спросила она у Раджеша,
Амрита, 22 года, каждое утро прячет микрофон под дупаттой, пока отец, Суриндер Сингх, проверяет, выучила ли она рецепты сладкого ласси. В деревне под Амритсаром все знают: девушка с голосом словно у соловья, но вместо свадьбы мечтает о студии в Дели. Подруга Каверита, которая с утра до вечера красит ногти в салоне «Золотой лотос», шепчет за чаем: «Дядя Раджа из города ищет певицу для свадеб.
В старом доме в пригороде Пуны 18-летняя Амита роется в сундуке с пожелтевшими сари. Под слоем ткани она находит альбом с отслоившимся переплетом. На странице с надписью *"Свадьба Лалиты и Арджуна, 1952"* фотография порвана пополам — сохранилась лишь часть лица невесты и рука неизвестного мужчины, сжимающая гиацинт. Бабушка Шанта, помешивая чай кардамоном на газовой плите, бросает через
Раджеш ковыряется в разобранном Motorola, за столом, заляпанном припоем. В углу магазинчика в Тривандруме вентилятор скрипит, гоняя мух. Бабушка в сари тычет ему в лицо кнопочный телефон: «Опять гудки пропали! Вчера зятю звонила — тишина». Раджеш щурится, выковыривает пыль из-под клавиш: «Мутхасси, сим-карта сдвинулась. Видите, тут царапины?» За дверью орут разносчики кокосов, смешиваясь с
Венкатеш, 45 лет, в засаленной рубашке и с потрескавшимися сандалиями, каждое утро толкает велосипед мимо лавки *Мадхавана-пая-кадай*, где пахнет кардамоном и жареным луком. "Опять *бетти* на завтрак?" — хрипит он жене Лакшми, разглядывая тарелку рисовых шариков. Их сын-подросток Мурали ворчит, что в школе требуют новые тетради, но Венкатеш достаёт из жестяной банки только потрёпанные
Знаешь, это кино — как пощечина из прошлого. Представь: парень, который вдруг прозрел, что жизнь — не черновик. Нельзя вечно копаться в «а что, если» или строить планы на «когда-нибудь». Живи сейчас или смирись, что всё упустишь. И ведь вроде просто, да? А как цепляет! И вот появляется она — девчонка, которая влюбляется в его безумную идею «сделай или сдохни». Ей плевать, откуда он, что за груз
Знаешь, тут у нас в городе парень один — Пугаж зовут. Ну, типа местного Робина Гуда: то голодным семьям поможет, то старушке за квартиру заплатит. Все его обожают, а он... *вздыхает* Даже не догадываются, что парень по уши влип в какую-то темную историю. Вот смешно — сидит, понимаешь, ночью в своей конуре, переписку какую-то шифрованную ведет с этим полицейским Джозефом. Типа "задание
Вот, представляешь, история эта началась давным-давно, когда деревню скрутила засуха — ни капли дождя, земля трескается, народ в панике. И тут одна женщина, видимо, отчаялась так, что решила танцевать перед Шивой семь суток без перерыва! Вообще, семь дней и ночей — это ж немыслимо, да? Но боги, видимо, прониклись: дождь хлынул как из ведра. С тех пор в её роду каждые 12 лет женщины повторяют этот
Вот, попробую пересказать, как будто делюсь впечатлениями с приятелем за кофе: Знаешь, этот Шивакаси — ну парень в общем-то золотой, но беда с его темпераментом! Живет в Ченнаи, крутит гайки да варит металл, с друзьями в одной хате ютится. Ну типичный "рукастый" малый, в общем. А потом бац — встречает Хему. Девчонка-то оказалась его копией: упертая как баран, с характером огненным. Ну
Знаешь, есть такая история про парня из Кабадди — Аджай, кажется. Ну, обычный чувак, но с огоньком. Приезжает он в Карнул на какие-то соревнования, а там — бац! — влипает в драму. Спасает девчонку, Свапну, от какого-то Обула. Этот Обул, ясное дело, местный «принц»: хочет жениться, а она — ни в какую. Ну классика, да? Вот Аджай, видимо, сердцем мягкий, берет ее с собой в Хайдарабад. Типа: «Щас все