Kelsey Delemar

Лайла, в рыжей куртке с оторванным карманом, каждое утро мешала латте в «Green Bean», кафе на углу 5-й улицы. По вечерам она подключала ноутбук к соседскому Wi-Fi, взламывая бухгалтерские отчеты местного мэра — ради забавы, пока не наткнулась на файл с меткой «Проект «Граница»». В том же доме, этажом выше, Маркус, ветеран с шрамом через бровь, разгружал коробки для доставки «QuickSend». «Ты опять забыла выключить свет в подъезде, — бросил он, встретив её у мусорных баков. — За тобой третью
Лейла, 24 года, с розовыми прядями в волосах, моет чашки в кафе *Moon Rabbit* на углу 5-й улицы и Харпер-авеню. Ее друг Эйден, в кожаном браслете с шипами, ставит ей стакан с мятным чаем: «Ты вчера опять засыпала под треки *Blind Spiral*?» По вечерам она рисует в блокноте с облезлой обложкой — находит его в коробке с мамиными старыми вещами. На странице 17: схема тоннеля под заброшенным кинотеатром «Стратосфера», где мать отмечала даты до 1998 года. Лейла копирует линии маркером, не замечая,
Лиана, с шрамом над бровью от прошлогодней перестрелки, вернулась в Сан-Кристабал под видом уборщицы в портовом баре *La Sombra*. Ее брат Марко, теперь контролирующий 70% поставок кокаина через старые туннели метро, даже не заметил, как она подкупила его водителя — тот каждое утро оставлял дверь черного Cadillac’а незапертой. «Ты все еще носишь этот дурацкий перстень с изумрудом?» — спросила Лиана у Карлоса, своего бывшего любовника, разливая кофе в треснувшей кружке. Он, перебирая пачки
Лила, 19 лет, работает в кафе *Drip & Dream* в центре Сиэтла, разливая латте с розовыми сердечками для студентов из соседнего колледжа. Ее сосед по общежитию, Алекс, 22-летний гик в потертой куртке с нашивкой *Neon Genesis Evangelion*, притаскивает в заведение старый ноутбук Toshiba 2005 года. «Ты опять забыл зарядку?» — бросает Лила, вытирая пенку с рукава фартука. Он в ответ роется в рюкзаке, вываливая на стойку пачку распечатанных мемов про кошек и криво склеенный дроид из Arduino.
Трэвис Бэнк ковыряет ржавый гаечный ключ в двигателе старого грузовика, пока солнце палит по крыше его трейлера в пустыне Невады. В кармане джинсов жужжит телефон — это Эйприл Ковальски, его напарница-журналистка. «Ты видел новости? — голос с хрипотцой, будто она не спала ночь. — В каньоне Блэк-Рок нашли труп. У парня на груди выжгли что-то вроде руны». Трэвис вытирает масло о футболку с логотиком свалки, где работает: «Если это опять наркокартели, я не лезу». Но вечером, разгребая кучу
Лиам Уайт, 27 лет, моет посуду в кафе *Bean & Leaf* на углу 5-й авеню и Харпер-стрит в Чикаго. Каждое утро начинается с одного: бариста Карла, с татуировкой совы на запястье, спрашивает его имя, хотя он работает тут три года. В гараже за домом, пахнущем ржавчиной и старыми покрышками, Лиам натыкается на коробку с детскими рисунками — синяя лошадь, дом с кривыми окнами, подписи «Лиам, 6 лет». Он не помнит, чтобы их рисовал. «Ты вообще помнишь, как мы познакомились?» — спрашивает он друга
Лейла Монтес, в потрёпанной кожаной куртке и с татуировкой змеи на шее, каждую ночь натирала бокалы в «Красном фениксе» — подпольном баре в районе доков Лос-Анджелеса. За стойкой она ловила обрывки фраз: «Голубой лёд через порт Сан-Педро», «Тень ждёт отчёт к утру». Её пальцы сжимали тряпку, когда пьяный клиент упомянул брата: «Твой Дэнни сгорел за свою наивность». На рассвете, разбирая ящики с текилой, она вытащила из-под стола спрятанный пистолет. «Слезь с моей табуретки, Миа, — бросила Лейла
Марта Картер, 42 года, копается в холодильнике, пытаясь найти место для индейки. Ее сын-подросток Лиам в наушниках роняет пакет с замороженной зеленой фасолью на кухонный пол, не замечая. "Ты вообще слышишь, как я третий час воду для картошки кипячу?" — кричит Марта мужу Рону, который на балконе жарит во фритюре пирожки с яблоком. Бабушка Эдна, 78 лет, в вязаных носках спорит с дочерью о пропорциях коричневого сахара в клюквенном соусе: "В 91-м мы клали две чашки, а не эти твои