Bruce Dombolo

Мари Леруа, 23 года, копается в архиве парижской мэрии, перебирая папки с номерами 1998–1999 годов. Её пальцы дрожат, когда находит запись о ребёнке, оставленном у входа в метро *La Chapelle* — дата совпадает с её днём рождения. Дома, в мансарде на улице Маркадэ, она расставляет на столе фотографии приютов: *«Сент-Обен… почему этого адреса нет в списках?»* — бормочет, разливая чай в треснувшую
В Марселе, на третьем этаже дома с облупившейся штукатуркой, Люк ковыряется в папке с эскизами. На столе — пустые банки от энергетиков, крошки от круассанов. В окно бьёт морской ветер, разбрасывая листы по комнате. «Ты опять не спал?» — Эмили, в джемпере с капюшоном, поднимает с пола рисунок: искажённые лица, здания, наползающие друг на друга. «Они не выдумка, — Люк хватает её за рукав, — Вчера у
Клод Марсо, акушерка с 12-летним стажем, крутится между холодными коридорами парижской клиники «Люмьер» и крошечной квартиркой в 13-м округе. Утром она принимает роды у студентки-иностранки, которая сжимает её руку, бормоча на ломаном французском: «Если что… скажите маме в Дакаре». Днём — стычка с главврачом Лебланом: «Вы опять задержали отчеты, Марсо! Вы же знаете, нас проверяют». Лиза, её