Райн Симмул

Мартин, худой радиомеханик из Таллина, прятал транзисторы в полых кирпичах сарая, пока его сестра Майя отвлекала патруль болтовнёй о дефиците туалетной бумаги. В порту Пирей Катерина, дочь расстрелянного греческого партизана, перешивала на машинке «Зингер» подкладку пальто, зашивая туда списки имён. Их свёл слепой торговец оливками в Афинах, сунув Мартину записку: *«Скажи ей, что в Фессалии ещё
В комоде с отсыревшими ящиками, который Анна пыталась починить уже неделю, она нашла пачку писем 1940-х, адресованных незнакомой Марте Левин. Чернила выцвели, но подпись в углу — «Твой Эдуард» — совпадала с именем деда Юри, который молчал о войне. «Ты в курсе, что твой дед мог встречаться с еврейкой из квартала Каламая?» — спросила Анна, разворачивая конверт с печатью гестапо. Юри, чинивший
В старом Таллине, среди узких улочек с запахом дыма и соленой рыбы, аптекарь Мельхиор Вакрайн копается в сушеных кореньях. Его помощник Тобиас, парень с обожженными пальцами от тиглей, находит в углу склада пузырек с синим осадком. «Это не крапивная настойка», — бормочет Мельхиор, растирая порошок между пальцев. На Ратушной площади находят тело купца Ханса Лютке — лицо синее, в кулаке зажат