Prilly Latuconsina

Диан, 23 года, каждое утро разгружает муку в пекарне *Sarinah* на углу улицы Джокови в Джакарте. Её соседка Рая, студентка-архитектор, забегает за кофе с гула-мелака и ворчит: «Опять эти кексы сжечь успела? Мама говорила — уменьшай огонь после шести минут». Диан игнорирует, перебирая конверт с печатью из Семаранга — письмо от нотариуса о доме покойной тёти. Вечером, залатав дыру в москитной
Глен Анггар, худощавый парень в очках с треснувшей дужкой, копался в коробке старых радиодеталей на рынке Пасар-Сени. Его соседка Риа, таскающая за собой повсюду рюкзак с вышитыми драконами, нашла в груде хлама потёртый дневник на голландском языке. *«Смотри, тут про подземные тоннели под старым вокзалом… Там, где сейчас лавка с сото-бетутом стоит»*, — тыкала она пальцем в карту 1930-х годов.
Рая, 19 лет, возвращается в родную деревню на Центральной Яве после звонка тети Мины: "Отец в больнице, срочно приезжай". В автобусе из Джакарты она вспоминает, как пять лет назад ушла из дома, бросив на кухонном столе записку: "Не ищите". Сейчас ее встречает младший брат Ади, 14 лет, в потрепанных кедах — он тайком рисует граффити на стене заброшенного рынка. В доме с
Рири, студентка-архитектор, переезжает в полуразрушенный дом своей покойной бабушки в пригороде Бандунга. Разбирая старые коробки на чердаке, она находит потрепанный дневник с детскими рисунками и нотным листом. "Kupu-Kupu Kecil…" — напевает девушка, пробуя мелодию. Пол под ногами внезапно холодеет, а в углу комнаты мелькает силуэт девочки в обгоревшем платье. Подруга Майя, помогающая с