Владимир Гончаров

Саша, в потёртых кедах и чёрной ветровке, крутил педали по ночному Киеву — от «Жуля Верна» на Подоле до полупустых многоэтажек Троещины. В рюкзаке стучали контейнеры с суши для девушки с Борщаговки, которая вечно писала в мессенджере: *«Ты где? Через полчаса парикмахер закрывается»*. В наушниках трещала рация диспетчера: «Шестой, бери заказ на Лысенко, 14, квартира третий подъезд — клиент грозится жалобой, если пельмени остынут». На мосту Патона встретил мужика в пижаме, выгуливающего болонку.
Оля, тридцятирічна копірайтерка з Києва, приїжджає автобусом у село Глушківка — забрати речі з хати, яку залишила їй тітка Марія. У дворі її зустрічає Тимоха, вівчарка з подертим вухом, що вперто лізе обніматися, наче знав, що Оля вже мріє про шенгенську візу. У кімнатах пахне сирим деревом, шпалери відліплюються від стін, а під дошкатою підлогою Оля знаходить конверт із грошима та запискою: *"На новий дах. Не продавай Григорію"*. Сусід Василь, пенсіонер у вишитій сорочці, пояснює,
Антон, 24 года, разгружает коробки с консервами в подсобке киевского супермаркета «Велмарт» на Оболони. Вечером, за чаем в хрущевке бабушки, находит затертую тетрадь с пометкой «ДС-2, 1981» меж старых фото. Соседка Ира, фармацевт из аптеки напротив, замечает в блокноте схемы тоннелей: «Это ж под тем сквером, где сейчас фонтан. Там раньше КГБшники в кожанках совались». На следующий день, отпросившись с работы, Антон спускается в заброшенный бункер за кинотеатром «Киев» — натыкается на ржавые
Остап замечал, что в углах кухни снова появились мышиные экскременты. "Опять шерсть на полках", — бурчал он, вытряхивая кота Рыжика из корзины с картошкой. Марья, перебирая старые банки в сарае, нашла ржавую мышеловку — пружина была погнута, деревянная основа потрескалась. "До води протримо, ще послужить", — сказала она, заворачивая механизм в тряпку. Остап, чиня прохудившийся стул у печки, фыркнул: "Коту лапи відірве, а мишей не зловимо". Вечером Марья поставила
Тася, в рваных кедках, таскала воду из колодца возле старой груши. Мать, Марья Степановна, в пятнистом фартуке, вылила ведро в жестяной таз: «Киев, Киев… Там у тебя хліб сам в рот літає?» В школе учительница Оксана Петровна, пахнущая аптечными духами, сунула ей брошюру про курсы швей — «Из села хоть волком вой, а ты, Тасюня, глазами в небо тычешь». По субботам Тася мыла полы в конторе сельсовета, краем уха ловя разговоры про вакансии в днепровском общежитии. Микола, сосед с выцветшей