Кэрол Шулер

Макс Бруннер вытирал руки о промасленный фартук, разглядывая бракованные оттиски плакатов для местного пивного фестиваля. В углу цеха гудела старая радиола — коллега Клаус включил «Rammstein», чтобы заглушить стук пресса. «Опять перепутал пантоны? — крикнул он, подходя к станку. — Смотри, у тебя золотой стал как горчица». Вечером в «Цум Альтен Фукс» Томас, пахнущий цементом, толкнул ему кружку:
Лена, медсестра из районной поликлиники, каждое утро спотыкается о гитару Тома в коридоре. Он, музыкант-неудачник, ночует на кухонном диване, потому что его девушка выгнала за долги. Свен, тимлид в IT-стартапе, прячет в шкафу коробки с дошираком — экономит на аренде, чтобы выплатить кредит за мамин хоспис. По средам они пытаются ужинать вместе: Лена жарит картошку с дешевыми сосисками, Том ворчит
В деревушке под Гамбургом собрались трое взрослых детей после того, как у отца, Арно Беккера, случился инсульт. Старший, Маркус, приехал из Франкфурта с женой Юлией и дочерью-подростком Фридой, которая всё время пряталась в сарае, рисуя граффити на ржавом тракторе. Средняя, Катя, работавшая медсестрой в Берлине, привезла коробку старых фотографий и постоянно поправляла шторы на кухне, как делала
В Берлине, на задымленной улице Кройцберга, 16-летняя Лена Шульц стирает с куртки следы краски от ночного граффити. Ее младший брат Юлиан прячет под кроватью рюкзак с украденными консервами из магазина «Kauf dich glücklich». «Опять сбежишь?» — хрипит их отец, разливая пиво по треснувшим кружкам. Лена молча завязывает шнурки, зная, что через час будет ждать Юлиана у трамвайной остановки на