Сёдзи Наката

Шики Рёги, в чёрной коже и с хрипловатым голосом, ковыряет ножом трещину на парте в заброшенном классе старой школы. Рядом Азака Кокутō, в мятом пиджаке, перебирает журналы посещаемости — на страницах пятна, похожие на ржавчину. «Они прыгали с крыши, даже не оставив обувь у перил», — бросает Шики, поднимая обрывок фотографии: три девушки в sailor fuku, лица зачёркнуты маркером. Азака щурит глаза:
Микия Кокутō замечает, что в старой школе на окраине Киото участились случаи самоубийств. Директор, ёсиро Куда, в кабинете с запахом пыли и лака для дерева, передает ему папку с именами: Аяко Цукимура, Хироки Сугавара. «Они прыгали с крыши, даже не оставили записок», — бормочет он, поправляя галстук. Микия находит Сики Рьёги в пустом классе: она сидит на подоконнике, разворачивает леденец,
В старом ангаре на окраине Токио Ган-тян ковыряется в двигателе робота-ястреба, обливаясь машинным маслом. «Снова перегрев, — бормочет он, — если Бойакки вчера не ставила магнитную ловушку на выхлопную трубу, я съем свой гаечный ключ». Рядом Ай-тян, доедая коробку бенто с креветками темпура, тычет пальцем в карту: «Дорондзо сбежал через тоннель под парком Асакуса. Там в фонтане спрятан ключ от
Представляешь, есть эта девушка — Сики Рёги. У неё, типа, эти странные «глаза смерти», которые видят какие-то линии на всём живом. Ну, типа, если она их разрежет — объект просто разваливается. Жуть, да? А ещё она только очнулась после двух лет в коме — её машина вдребезги... И вот теперь она, как зомби, пытается вернуться в реальность. Слушай, я бы на её месте вообще с катушек съехала. Ты