Андрита

Сарат, в синей кофте с выгоревшими на солнце рукавами, разбирала коробки в цюрихской квартире. На кухонном столе — пачка писем от матери из Мумбаи, пропахших кардамоном. Арджун, её муж, щёлкал калькулятором: «Здесь за аренду платим вдвое больше, чем за наш старый дом у моря». Дочь Прия, перебиравшая учебники на немецком, вдруг швырнула тетрадь: «Они в школе опять называют меня “чапати”». Сарат достала из шкафа медный таз для теста — подарок свекрови, царапающий полку при каждом переезде. В