Кристос Эндрюс

Лейла Харпер, 27 лет, в пятничный вечер роется в подвалах чикагской библиотеки, где работает. Зацепляется свитером за ящик с дореволюционными книгами — из рассыпающегося фолианта на идише выпадает фотография женщины в платке, лицом как её зеркальное отражение. «Ривка Гольдштейн, 1919» — чернильная подпись стирается от прикосновения. В квартире на 3-й улице Лейла пробует прочесть заклинание из
Джейкоб Райт, бывший инженер-строитель с татуировкой в виде координат на запястье, копает лопатой под выгребной ямой в тюремном дворе. Рядом Карлос Мендоса, вор-рецидивист, притворяется больным, чтобы отвлечь охрану — каждое утро он натирает лицо свёклой, имитируя жар. «Грузовик с цементом придет в четверг, — шепчет Джейкоб, вытирая грязь рукавом. — Люк в цистерне. Не промахнешься?» Карлос
Кора, художница-неудачница, подрабатывает официанткой в кафе *«Полуночник»* в провинциальном городке у Великих Озер. Ее парень Джонас, местный фотограф, приносит в квартиру над прачечной конверт с анонимным письмом: *«Хочешь узнать, почему умерла Лена Моррис? Приходи завтра в мотель "Сосны" — комната 12»*. В номере они находят фальшивые следы крови, старую газету с заметкой о пропаже
Эмили с мужем Дэниелом и дочкой Лили перебрались в домик с синей верандой на Пайн-Ридж-драйв. Через три дня Эмили заметила, что сосед Мэтт в красной бейсболке копает яму за забором ночью. «Там собаку закапывал, случайно сбил», — буркнул он утром, не глядя. Она гуглила его имя в кафе «Bean There» за латте с подгоревшим молоком — криминальных сводок нет, но на третьей странице всплыл старый суд за