Хань Чэнъюй

Ли Вэй, массивный полосатый тигр с выцветшим шрамом на левой лапе, копался в грязи на краю рисового поля. Его когти, больше подходящие для охоты, неуклюже цепляли корни сорняков — соседка-черепаха наняла его прополоть участок за три сушёных кальмара. В трёх метрах от него Мэй Лин, журавль с перьями цвета пепла, методично выдёргивала из ила ракушки, бросая их в плетёную корзину. «Если ещё раз
Ли Вэй приезжает в родной уезд Цзинбоху после шести лет работы на стройке в Шэньчжэне. Его отец, Чэнь Шоуфу, встречает сына молча, разгребая уголь у печки в доме с потрескавшимися стенами. В комнате на столе — остывшая лапша и фотография матери Ли Вэя, умершей от пневмонии зимой 2008-го. «Ты чай будешь?» — бросает отец, не глядя. Ли Вэй достаёт из рюкзака бутылку байцзю, ставит на полку, где уже