Ван Хаосюань

Ли Вэй зацепился рукавом за дверную ручку, рассыпав печенье с кунжутом по линолеуму. "Сяо Минь, где мои наушники?" — крикнул он, поправляя очки с заклеенной дужкой. Она, не отрываясь от книги про древние династии, ткнула пальцем в треснутый горшок с бамбуком: "Вчера утащил кот, ищи под диваном". За окном их пятиэтажки в районе Хуанпу грузовик с арбузами объехал ту же выбоину,
Линь Сяо, девушка лет семнадцати, копала коренья у ручья за деревней, когда нашла потёртый нефритовый амулет с трещиной посередине. В тот же вечер, разбирая дедовы свитки в хижине с протекающей крышей, она услышала шёпот: «Птица возродится в пепле Чжэньцзе». Цзян Вэй, её сосед, заставший Линь за рисованием непонятных символов на глиняном полу, хмыкнул: «Опять мистикой занята? Завтра на рынок идти
А-Ху, паренёк лет десяти, каждое утро проверял глиняные кувшины у порога хижины — надеялся, что за ночь скопилась хоть капля воды. Ветер гнал песок через щели в ставнях, оставляя жёлтую пыль на столе, где дед Лао чинил сломанный компас. «Легенды — не пустой звук, — хрипел старик, завязывая мешок с высохшим рисом. — Под дюнами течёт целое море, но дорогу укажет только тот, кто слышит шепот