Кэн Нарита

В токийском районе Сибуя, среди неоновых вывесок и шума поездов, 19-летний Такуя Ямада прячет сумку с деталями от самодельного дрона под кроватью в своей однокомнатной квартире. Его младшая сестра Айка, в школьной форме с синим галстуком, застает его за пайкой проводов: «Опять эти схемы… Мама будет злиться, если опоздаю на ужин». Такуя игнорирует ее, доставая из холодильника банку с энергетиком.
Сакура месит тесто для мисо-супа, пока её сводные сёстры, Хикари и Акари, примеряют новые оби у витрины с шёлковыми кимоно. «Ты забыла вычистить золу из печи, — бросает мачеха Каэде, не отрываясь от расчёски с инкрустацией. — Иначе риса на ужин не получишь». Вечером героиня зашивает дырку на рукаве Акари, при свете бумажного фонаря, а за окном разносчик кричит о скидках на угорь. На полу валяется
Ну вот и случилось то, чего все боялись — гарем Арараги окончательно превратился в этакий женский батальон, где каждая готова на всё ради "высокой миссии" (или просто чтобы привлечь внимание Коёми, кто их разберет). В этом сезоне, кстати, девочки раскрываются по-новому — то ли из-за стресса, то ли из-за гормонов. Кого-то трудности закаляют, а кого-то ломают так, что хоть святых выноси.
Знаешь, иногда истории цепляют не масштабом, а тем, как в них путаются люди — будто в старом свитере, который жалко выбросить. Вот смотрю я на этих двоих: вроде бы всё позади, бывшие коллеги по… э-э-э, скажем так, *не самой романтичной* профессии. А они как те дети, которые нашли последний кусочек льда на асфальте и никак не решат — растоптать или бережно спрятать за пазухой. Странно, да?