Алла Назимова

Энн Хилтон, закатывая рукава выцветшего платья, стирала в жестяном тазу армейские письма от мужа Тима. Её дочь Бриджет, 16 лет, разбирала на кухне банки с тушёнкой, приговаривая: «Опять бобы? Мам, у меня от них живот крутит». Младшая Джейн, 13, чинила у печки рваный чулок, подглядывая в учебник алгебры. По утрам Энн уходила в госпиталь за вокзалом — там пахло йодом и мокрыми бинтами. Однажды она
Представь: парень врывается в гитлеровскую Германию, будто в ад на прогулку. Ищет мать — ту самую, актрису с призраками прошлого в глазах. А вокруг всё сжимается, как удавка: шёпот на улицах, взгляды из-под полей фуражек. Сердце колотится — то ли от страха, то ли от этой безумной надежды. И ведь нашёл, чёрт возьми. Только не в театре с бархатными креслами, а за колючкой концлагеря. Представляешь?