Алексей Весёлкин

Володя, худой и быстрый, в потрёпанном пиджаке, первый раз столкнулся со Славой у ларька с газировкой на Ленинградском вокзале. Слава, крутивший в руках папиросу «Беломор», кивнул на чемодан пожилого мужчины в очереди: *«Видишь, замок туго закрыт? Значит, внутри не носки».* Они провернули первую схему через час — Володя отвлёк продавщицу вопросами про ситро, а Слава ловко подменил чемодан на идентичный, набитый газетами. Деньги поделили в сквере у Театра Советской Армии, сидя на скамейке с
Антон, слесарь с завода «Прогресс», находит в старом шкафу на заброшенной даче потрепанный саквояж. Внутри — пачки советских рублей, письма на польском и фотография незнакомки в шляпе с вуалью. Он звонит Оксане, которая торгует сигаретами в киоске у вокзала: «Приезжай, тут такое… Да возьми такси, отдам потом». Она щупает деньги пальцами, пахнущими дешевым лаком для ногтей: «Это же давно не в ходу. На металлолом сдадим?» Антон настаивает: «В банке могут обменять, слышал про ретрокурсы». Они
Вера, швея из одесского ателье на Молдаванке, обнаружила в своём клетчатом саквояже пачку денег и «Макарыч» с затертым серийным номером. Вместо выкроек и фотоаппарата «Зенит», который она везла в ремонт, теперь лежали стопки гривен, перетянутые резинкой от трусов. «Хтось переплутав? Це ж не моє», — пробормотала она, набирая номер, найденный на бирке чемодана. Андрей, водитель киевской маршрутки №578, услышав её голос, выронил сигарету в стакан с холодным кофе: «Фотоплёнки? Да у меня тут твои
Знаешь, иногда такие истории цепляют — вроде про обычного человека, а сколько в них подвохов! Вот, например, парень-художник, Семён, наивный до боли. Представляешь: рисует себе где-то в провинции, мечтает о высоком, а тут бац — местные мусора и чинуши как коршуны накинулись. То ли за картины прищемили, то ли просто потому, что *можно*. И ведь не объяснишь им, что искусство — оно ж не про форматы и разрешения, а про душу… А потом его, видимо, занесло в столицу — ну, думал, там-то уж оценят! Ан
Знаешь, недавно вспомнил один фильм – там такая дикая идея, что до сих пор мурашки. Представь: два упыря в дорогих костюмах решают свои разборки через шахматы. Но фишка в том, что вместо деревяшек на доске – живые люди! Их собственные сотрудники, которые тупо пришли на работу, а их уже расставили как пешки. И ведь даже не спросили, понимаешь? Вот реально – один чувак топ-менеджер из нефтянки, другой из IT-гиганта. И они там такие: "Конь на E5!", а какому-то Васе из бухгалтерии уже
Знаешь, иногда так интересно наблюдать, как время меняет людей. Вот взять этих двух гусаров — отца и сына. Между ними пропасть, будто они с разных планет! Старший Турбин... О, это ж огонь! Да, ветреник в сердечных делах — наверное, разбил десятки дамских сердец. Но когда дело касалось дружбы или чести — железобетонный человек. С ним хоть в разведку, хоть на дуэль. А сынок... Ну что с него взять? Как будто весь отцовский шик просел в нем до уровня дешёвого понта. Вечно всё просчитает, из каждого
Представь: гражданская война, всё вокруг в дыму и крови, а посреди этого ада — история, от которой мурашки. Вот есть у нас красный командир (оказывается, раньше школярям грамоте учил!), и решает он отправить в Москву Ваньку — парнишку-поэта, который, наверное, больше в рифмах, чем в винтовках, смыслят. А? Типа, «вези свои стихи в журнал „Революция и поэзия“», мол, пробивайся, товарищ! Ну и кому поручают опеку? Да обычному солдату Сорокину — этакому деду-профи, который, кажется, уже сто войн