Chynna Rae Shurts

Дом с облупленной голубой краской на Тернер-стрит, 12. Лекси, в розовых носках с единорогами, ковыряется в микроволновке, разогревая попкорн. Джейден, её младший брат, пытается подключить гитару к колонке через треснутый переходник: «Черт, опять контакты шалят». На диване Миа, в очках с толстой оправой, листает тетрадь с химическими формулами — завтра контрольная, но она всё равно пришла. Оливер,
Эмили Картер, 16 лет, каждое утро перед школой развозила заказы из кафе *Red Mug* на потрёпанном велосипеде с корзиной. Её отец, Томас, чинил грузовики в гараже на окраине Блэкстоуна, пахшем машинным маслом и ржавчиной. В старом кинотеатре *Рояль*, где облупившиеся синие кресла пахли пылью и попкорном тридцатилетней давности, начали пропадать люди. Джейкоб, сосед Эмили, ворчал за прилавком
Майя, пятнадцатилетняя рыжая заучка, копается в подвале старой библиотеки после школы. На полке между пыльными томами по квантовой физике она находит коробку с плёнками Kodak 1983 года. В темной комнате, пахнущей уксусом, проявляет снимки: на каждом — её дом, но с зарешеченными окнами и чёрными силуэтами у крыльца. "Том, глянь — тут как будто наш чердак, но дверь на месте?" — тычет
Лена Марлоу, 27-летняя архивариус из Чикаго, въезжает в особняк на окраине Вермонта, доставшийся от тети-отшельницы. В первую же ночь она слышит скрип половиц в заброшенной восточной галерее, где пахнет лавандой и плесенью. В кладовой за кипами газет 1920-х она натыкается на дневник с инициалами «В.К.» — записи обрываются на фразе: «Мэй знает, но молчит». За ужином соседка Эдит, 68 лет, вязавшая