Альдо Гальярдо

В Мехико 18-летняя Луз каждое утро просыпается под крики уличного продавца тамале, замечая на руке три одинаковые родинки, которые пульсируют перед смертями. Она работает в лавке специй на рынке Сонора, развешивая чили-де-арболь в мешочки, когда внезапно попадает под грузовик с ананасами — и возвращается к запаху жареных кузнечиков из соседнего ларька. «Опять? В третий раз уже!» — бормочет она, разбивая яйцо для теста для праздничного роскальо, пока младшая сестра Роса смотрит теленовеллу и
Горенг просыпается на 48-м уровне камеры с цементными стенами, пахнущими плесенью и хлоркой. На запястье — татуировка «48», рядом хрипит седой Тримагаси, доставая из кармана затухшую сигарету: «Если будешь есть в первую ночь, сокамерник сожрёт тебя. Держи нож под подушкой». Каждое утро скрип металлического стола, спускающегося сверху, — сигнал драки за объедки: полусъеденный бургер, банка персикового сока. Горенг пытается уговорить Тримагаси делить порции поровну, но тот смеётся: «Здесь или ты,