Байба Брока

В Риге, в полузаброшенном общежитии на улице Тербатас, Янис, студент-историк с татуировкой вороны на запястье, находит в стене дымохода пожелтевший конверт с картой Латгалии. Рядом — пустая бутылка «Стокы» и следы сажи на линолеуме. «Ты опять копался в хламе?» — бросает его соседка Марта, развешивая мокрые носки на батарею. Карта приводит Яниса к заброшенной лютеранской кирхе под Даугавпилсом, где он сталкивается с Эгле — литовской журналисткой в потрёпанной красной парке, снимающей на айфон
Екаб чинил велосипед возле киоска с *Лаймой*, когда Мимми, в рваных кедах, подбежала с двумя дворнягами. «Они просят вареную картошку, — выпалила она, — этот, с пятном на ухе, сказал, что его зовут Рекс». Псы, в ошейниках без бирок, тыкались мордами в рюкзак Екаба, где лежал бутерброд с салом. Решили идти к вокзалу: Рекс упомянул грузовой поезд до Варшавы. По дороге Мимми спорила с рыжей собакой по кличке Брига: та требовала обойти ларёк с шаурмой, боялась запаха чеснока. На границе Екаб прятал
Мелани, затянутая в потертую куртку, разгружала ящики с копчёной рыбой на рижском центральном рынке, когда к ней подошел Эмильс. Его пальцы дрожали, сжимая ключ с выцарапанной буквой «V». «Твой отец оставил это в мастерской, — прошептал он, оглядываясь на прилавок с янтарём. — Говорил, что в церкви Святого Петра есть ящик… для тебя». В подсобке кафе «Laima», пахнущей корицей и старыми газетами, она нашла в отцовском дневнике фотографию пражского метронома и координаты в Хельсинки, обведённые