Enyinna Nwigwe

Ама, 28 лет, печет кексы с имбирём в тесной пекарне на окраине Аккры. Её подруга Адиза, сидя на ящике с мукой, щелкает семечки: «Твой брат опять просит денег на новую гитару. Говорит, старую съели термиты». Ама вытирает руки в фартук с пятном от куркумы, замечает в окно Джейкоба, 32-летнего фотографа из Чикаго, который пялится на вывеску с опечаткой — «Слаkости от Амы». Он заказывает эспрессо, но получает стакан сладкого имбирного чая. В это время в Бруклине Эмили, 30 лет, в дождь бежит к
Чиди, рыбак из деревни близ Бонни, каждый день чинил сети с дырками, пока его старший брат Обинна пропивал их общий доход в баре «Горячая ладонь». Дочь Чиди, 16-летняя Амара, тайком копила найры в жестяной банке из-под какао, мечтая сбежать в Лагос — там, по слухам, девушки из телерекламы учились на медсестер. «Ты упряма, как коза с рынка Икея», — ворчал Чиди, пересчитывая грязные купюры за улов тилапии. Всё изменилось, когда в хижину ввалился Обинна с бумагой: отец перед смертью завещал ему
В Лагосе, в переулке за рынком Оджота, 19-летняя Ада Огунделе прячет флешку с данными о коррумпированном контракте на нефтяные вышки в потёртой Библии. Её старший брат, Чиди, механик с шрамом через левую бровь, в гараже на улице Икея собирает мотоцикл из старых запчастей: «Если к закату не вернусь — беги к тёте Ннеке. У неё ключи от лодки». Ада протирает пот со лба, пахнущий дешёвым мылом «Morning Fresh», и слышит через стену крики соседа, мистера Балогу, который ругает жену за сломанный
Лера, медсестра из Соуэто, втискивается в переполненный маршрутка после ночной смены. Её соседка Зола, пахнущая краской для волос и жареными стейками, толкает её локтем: *"Слушай, тот белый парень из клиники опять спрашивал – ты ему нравишься, а?"* Лера отмахивается, пряча под курткой конверт с деньгами для брата-наркомана. В это время в Сэндтон-Сити Джейкоб, адвокат, разбирает бумаги в кафе возле суда. На столе – смс от жены: *"Дети три дня едят только Pronutro. Когда