Мария Романова

Анна, 42 года, хранительница музея в деревне под Великим Новгородом, каждое утро протирала стекла витрин с вышитыми рушниками. Ее дочь Лида, 16 лет, ворчала за чаем: «Опять эти твои тряпки. Вон Светка из Москвы пишет — там клуб новый открыли, с живой музыкой». За окном хлопала дверь сарая, где дед когда-то держал коз. Анна молча доставала альбом с узорами, перепачканный пятнами льняного масла —
Надежда, учительница географии с потрепанным атласом под мышкой, каждое утро пробиралась через школьный коридор с отслоившейся плиткой. В кабинете завуча Виктора Петровича, где пахло лакированной мебелью и дешевым кофе, она тыкала пальцем в смету на ремонт крыши. «Опять «нецелевое расходование»? — хрипел он, разминая печенье в стакане. — Может, вместо принципов вспомните про отопление в вашей