Гюн Акинджи

Лейла, 17 лет, копается в старом сундуке на чердаке дома в Ускюдаре. Под стопкой выцветших фотографий с видами Босфора находит дневник матери, Зейнеп, с пометкой *"Если прочтешь это, я уже не смогу вернуться"*. На кухне бабушка Халиме, помешивая *менемен* на сковороде, бросает через плечо: *"Не трогай вещи, которые не твои"*. Но Лейла уже вчитывается в строки о подпольных собраниях в заброшенной мечети возле Галатской башни и упоминаниях человека по имени Джемаль, чье имя
Эмир, худощавый парень в засаленной куртке, копался в моторе старой лодки у причала в Кадыкёе. Рядом валялись банки с маринованными оливками — завтрак, который забыл съесть. «Бензин снова пахнет дешевой ракией», — буркнул он, вытирая руки о штаны, когда услышал крики с рыбного рынка. Его сестра Лейла, в платке с выцветшим узором, спорила с торговцем из-за цены на ставриду: «Двести лир за кило? Да твой дед за копейки отдавал!» В кармане у нее звенели ключи от семейной кофейни, где мать Айше с