Chakrapani Ananda

В Дели, на переполненном рынке Сарасвати-Нагар, 17-летний Кабир случайно натыкается на ржавую лампу в лавке старьёвщика. "Сто рупий, и не торгуйся", — бурчит продавец, жуя бетель. Дома, оттирая грязь тряпкой, Кабир порезал палец — капля крови попала на металл. Из вспышки дыма возникла Джия — джинн в потрёпанном сари, пахнущем кардамоном и керосином. "Ты мой третий хозяин за 300 лет. Первый хотел гарем, второй — клад. А тебе чего?" — спросила она, поправляя серебряный носовой
Виджаялакшми, которую все зовут Ви, моет полы в коридоре больницы "Шри Ганеш" в Ченнаи, когда замечает, что в документах на поставку антибиотиков цифры расходов завышены. Она тычет пальцем в столбец с числами, показывая фармацевту Раджу: *"В прошлом месяце было 200 упаковок, сейчас 350, но пациентов меньше. Где разница?"* Радж отводит взгляд, бормоча что-то о "ошибке в учёте". Вечером, пока Ви разогревает на плите остатки риса для дочери Медхи, в дверь стучат —
Аарвин, сын владельца текстильной фабрики в Сурáте, каждое утро заезжает в кафе *Blue Lotus* за масала-чаем с имбирём. Там он сталкивается с Мирой, официанткой в потёртом фартуке, которая роняет поднос с пирожными, когда он неловко пытается помочь. «Лучше чай не проливай — уборщик в отпуске», — бросает она, вытирая ладонью капли со стола. По вечерам Аарвин развозит на старой Yamaha лекарства для соседки-астматички, миссис Шарма, чей сын-полицейский Рохан давно следит за его ночными драками в
Маллеш, парень из деревни под Нарсингпуром, копался в старом сундуке отца, когда нашёл расписки с печатью местного ростовщика Венкатеша. "Три поколения за эти бумажки пахали, а долг как был, так и есть", — бормотал он, разминая в пальцах высохший лист тамаринда. Утром, пока мать Раджамма месила тесто для досы на кухне из сырцового кирпича, он схватил велосипед с проколотым колесом и поехал к рынку, где Венкатеш в клетчатом дхоти торговал зерном. "Ваши цифры — как змеиный яд. Отец