Chad Dudley

Кайл, 17 лет, рылся в мусорных баках за закусочной *Дэйзи-драйв* в Роксбери, когда наткнулся на потрёпанный конверт с госпитальной эмблемой. Внутри — фото младенца с родимым пятном в форме полумесяца, как у него на шее. Лина, рыжая девчонка с потертым рюкзаком, выследила его через форум сирот: «Тысяча сообщений, а совпадение только одно — ты». Они сидят на ржавой пожарной лестнице, жуют вчерашние
Джейк Мерсер, водитель с потёртой кожаной курткой и кофе в подстаканнике, крутит руль «Шевроле» по пустым улицам Финикса. Его смена — с 10 вечера до рассвета. Вчера подобрал студентку с разбитыми коленями возле ночного клуба — она молчала всю дорогу, оставила на сиденье серебряную серёжку. «Куда в пятом часу?» — спросил он мужчину в костюме у бизнес-центра. Тот прошипел: «Просто вези» — и выронил
Эмили, 16 лет, каждое утро ковыряется в тарелке с овсянкой, пока её отец Джонатан зачитывает отрывки из Послания к Римлянам. Их дом в Седжвике, Колорадо, пахнет воском от старых церковных скамеек, которые он ремонтирует в гараже. «Ты думаешь, если я буду шептать *Отче наш*, мама вылезет из могилы?» — бросает она, разбивая варенье ложкой. Отец стирает ладонью крошки со стола: «Молитва — не