Кара Рикеттс

Глория Мёрфи, медсестра с татуировкой колибри на запястье, каждое утро заезжает в закусочную «Бобер» перед сменой. Там она сталкивается с Дереком, своим младшим братом, который доедает яичницу и ворчит: «Снова ночевал в трейлере у Рикки. Там печка дымит, как паровоз». Глория вытаскивает из сумки ключи от своей квартиры: «Хочешь спать в тепле — плати за электричество». Параллельно Мэй Чен, учительница истории, роется в подвале старой школы, находя коробку с письмами 1983 года, подписанными
Такуя, вечно в мятом школьном пиджаке, каждое утро натыкается на Рин у вокзального киоска, где она покупает теплый ячменный чай. «Опоздаешь опять», — бросает он, подбирая её рассыпавшиеся учебники по классической литературе. Они идут вдоль замерзших рельсов, обсуждая вчерашний матч по бейсболу и старую учительницу математики, которая всегда путает их имена. После уроков Рин задерживается в пустом классе, протирая доску тряпкой с запахом плесени, а Такуя крутится у двери, переминаясь в кедах с
Лиам, 17 лет, рылся в подвале старого дома в Торонто, где поселился с младшей сестрой Эмили после смерти родителей. За грудой коробок с потрескавшимися фотоальбомами он нашел кожаную книгу с заржавевшим замком. *«Смотри, тут даты 19 века… “Договор №227”»,* — позвал он Эмили, проводя пальцем по выцветшим чернилам. Когда сестра коснулась страницы с символом в виде переплетенных змей, комната заполнилась сизым дымом, а Эмили исчезла, оставив на полу обгоревший шарф в горошек. На заброшенной