Ким До-ён

Ли Соён, 42 года, каждое утро открывала химчистку в переулке за станцией Чунъянни. Пятна от соевого соуса на рубашках клиентов, запах растворителя, треск радио — всё это сливалось в монотонное жужжание. Дочь Мина, 16 лет, перестала завтракать дома: «Не хочу опоздать на допкласс по математике», — бросала, хлопая дверью. Вечером Соён находила смятые записки в карманах школьной формы: «Ха Джунъиль,
Дахён, студент-архитектор, переезжает в ветхую *чонса* на окраине Сеула — комнату с треснувшими обоями и скрипящим вентилятором ему сдаёт пожилая хозяйка, вечно жующая *тток*. На втором этаже живёт Сохви: девушка в выцветшей кофте с вышитыми пионами, которая каждое утро выносит во двор миски с молоком и сырым тофу. «Для бездомных кошек», — бурчит она, когда Дахён застаёт её за ритуалом. Однажды