Кевин Ганс

Джейк Харрисон, водитель такси с потрепанной кожаной курткой, каждый вечер заклеивает окна газетами, чтобы не видеть вспышки рекламы на улицах Чикаго. Его бывшая напарница Лиза Морган приходит к нему в гараж с фотографиями жертв — все с одинаковым шрамом за ухом. *"Ты же слышишь, что они не договаривают",* — бросает она, тыча пальцем в снимок девушки в синем платье. Джейк поправляет браслет из медных пластин (говорят, это подавитель сигналов, но помогает слабо), отказывается. Позже,
Кайл, механик из Чикаго, копался в двигателе старого грузовика, когда наткнулся на чип с данными в обломке сбитого дрона. Его сестра Лиза, пряча лицо под капюшоном, ворчала за ржавым столом в подвале: «Ты вообще понимаешь, что там? Это же схемы новых патрулей. Если Эдди из 5-го сектора прав, через неделю весь Южный район накроют». Кайл вытер руки промасленной тряпкой, кивнул на монитор с треснувшим экраном: «Маркус взломал их сеть вчера. Говорит, на складе на 12-й улице ящики с «жучками» для
Сара Коллинз, бывшая официантка из Лаббока, сидит в камере с зарешеченным окном, через которое видно ржавый забор тюрьмы. Ее сын Джейк присылает письма в конвертах с наклейками динозавров — он коллекционирует их с шести лет. Адвокат Марк Дюран, в рубашке с пятном от кофе, приносит ей старые газеты: «Ты уверена, что не видела номеров машин возле склада в тот вечер?» Сара мнет край тюремного халата: «Только грязь на бампере… как будто буквы «Х» или «К». В камере пахнет плесенью, а сломанный