Лена Лауцемис

Лина, 27 лет, разбирает коробки в подвале антикварной лавки на окраине Берлина. Среди старых газет и потёртых книг натыкается на конверт с выцветшей фотографией греческого острова и ключом, обмотанным ниткой. «Это не из партии с балканского аукциона», — бормочет она, переворачивая снимок. На обороте — координаты и подпись «Αθήνα, 1989». По дороге домой, в переполненном U-Bahn, она звонит брату
Адам, худощавый механик с татуировкой якоря на запястье, чинит старые «Трабанты» в гараже на окраине Берлина. Его соседка Эвелин, студентка-историк, роется в архивах городской библиотеки, где зеленые лампы мигают от перепадов напряжения. Они сталкиваются в переулке за углом от булочной, когда Адам вытирает руки промасленной тряпкой, а Эвелин несет стопку книг о ГДР. *«Ты снова пропустил лекцию
Маркус, аналитик из венского филиала банка "Кредитон", находит в системе нестыковки в транзакциях клиента №452 — пенсионера Йозефа Крамера. Вместо типичных платежей за лекарства — ежемесячные переводы по 5 000 евро на кипрский офшор. «Ты проверял лог изменений?» — спрашивает он коллегу Петру, перебирая распечатки с кофейными пятнами. Та молча указывает на удалённый доступ в 3:15 ночи —
Линн, 22 года, в серой форме с потёртыми манжетами, протирала хрустальные люстры в особняке фон Хальтенов под Берлином. Её работодатель, старик Готфрид, каждое утро требовал переставить вазу с георгинами ровно на три пальца левее камина: *"Ты снова забыла, где место солнцу в этой комнате?"*. В подсобке, за чаем с марципановым печеньем, кухарка Урсула шептала про замурованную дверь в