Али Нассирьян

Амир вскакивает в пять утра — отец уже выгоняет овец на высохший выпас за глиняным забором. Лейла, его младшая сестра, тащит ржавое ведро к колодцу. «Вода опять с песком», — бормочет она, вытирая пот со лба платком. В школе учительница Фарида разбирает сломанный радиоприёмник: «Если подключить эту штуковину к батарее, можно поймать передачи из города». После уроков Амир копается в куче
Хамед, 19 лет, чинит старый мотоцикл Yamaha в тесном гараже за домом отца в Тегеране. На столе — чашка остывшего чая с кристаллами сахара на дне, радио бубнит о росте цен на бензин. Отец, Реза, в замасленном комбинезоне, бросает: «До пятницы найдешь работу или продам железо на запчасти». Вечером Хамед скитается по базару Насир-Хосров, нюхает запах жареных каштанов, натыкается на Лейлу, которая
Представляешь, в этой глухой деревушке все от мала до велика знали — Машти Хассан души не чаял в своей корове. Ну прямо как в ребенке! Смешно, да? Но вот едет он как-то в Тегеран по делам — а бурёнка его, понимаешь, взяла да и околела. Сердце-то ёкнет, когда представишь, что творилось у людей: как сказать-то ему? Ведь этот чудак мог с горя и в петлю полезть, ей-богу. Вот и решили мужики: