Дэвид Кершоу

Эдмунд, худощавый наборщик в лондонской типографии, каждое утро поправлял очки, заляпанные свинцовой пылью. В кармане его вытертого пиджака лежала потрепанная тетрадь со стихами, которые он читал только Джеку — другу детства, вернувшемуся из Сиднея с шрамами от парусов на ладонях. «Твои строчки — как те бутылки, что мы бросали в Темзу, — сказал Джек, разминая пальцы после разгрузки ящиков в доке.