Ёсихиро Хамагути

Хироси Танака, 17 лет, таскает мешки с удобрениями по разбитой дороге к рисовым полям. Его сестра Сакура, в залатанном кимоно, вырезает из старых газет бумагу для *сёдзи*, пока мать разливает мисо-суп с крошками тофу. «Завтра в порту разгружают американскую муку, — бормочет отец, чиня плуг, — если успею до темноты, возьму два мешка». По вечерам Хироси слушает, как сосед Кендзи, бывший солдат, играет на *сякухати* — мелодия смешивается с треском радиоприемника, где дикторша вещает о перестройке
Хироси Танака каждое утро проверял трещину в глиняной стене дома — она расширялась после дождей. Его жена, Митико, разливала мисо-суп, ворча: *«Соседи собрали вдвое больше риса, а ты всё копаешься со старым плугом»*. Сын Такуми прятал под татами обрывки газет с объявлениями о работе в Осаке, а младшая Сакура носила воду из колодца, проливая её на пыльные камни дороги. По вечерам у лавки с сушёной рыбой старики спорили, стоит ли продавать землю под фабрику: *«Мой дед эту почву удобрял, а теперь
Представьте: Япония в панике, словно в каком-то безумном триллере. Людей косят непонятно кто — жуть берет! Самый трэшовый случай — прямо в самолете, на высоте! Убили человека, а преступник — фьють! — растворился в воздухе. Ни следов, ни свидетелей... Ну как так-то? Даже в запертых банках деньги испаряются — 30 миллионов йен к чертям! Будто призраки ограбители включили режим «ниндзя». Капитан Вакабаяси, бедолага, уже крышу едет — всерьез гуглит теорию про человека-невидимку. Его друг-ученый,